Бойцы с промзоны Авдеевки о страхах, чести мундира и жизни на волоске

Сегодня в Украине "защитник" - далеко не только военный, а "армия" - это не обязательно мужчины.

6 декабря - День Вооруженных сил Украины. Еще недавно, по традиции, тянулась со времен СССР, общим «мужским» праздником считалось двадцать третьего февраля.
Новые реалии наполнили новым содержанием давно знакомые слова. И сегодня в Украине "защитник" -далеко не только военный, а "армия" - это не обязательно мужчины.
Сегодня мы решили познакомить вас с двумя бойцами Вооруженных сил, которые летом и в начале осени 2016 стояли на одной из самых горячих позиций на Донбассе - "промзоне" Авдеевки, передает КиевПравда.
Это 20-летняя медик Катя Луцик и Герой Украины 28-летний Валерий Чибинеев. Оба интервью были записаны в конце сентября - но "ждали" выхода ребят из Авдеевки.
С "ПромКом" Валера Чибинеев ехал на Майдан, чтобы в День независимости получить звезду героя Украины. О своем награждении такой высокой наградой он узнал прямо на центральной площади.
Туда же, в Авдеевку, после награждения он и вернулся.
Мы решили не "светить" Чибинеева на позиции, пока он не выйдет оттуда - чтобы Герой Украины не стал добычей для боевиков.
ВАЛЕРИЙ ЧИБИНЕЕВ
28 лет. Командир роты снайперов 79-й бригады
В АТО служит с мая 2014 года. До этого, с 8 марта 2014 года стоял под оккупированным россиянами Крымом. Награжден Золотой звездой
 
 

   Я родом из Бердянска, Запорожская область. Учился в девятой класса в школе-интернате, потом военный лицей в Запорожье, с девятого по одиннадцатый класс. Потом поступил в Одесский институт сухопутных войск. Перевели во Львовскую академию сухопутных войск. Ее я закончил в 2010-м году и попал в 79-ю бригаду.
Мое будущее определил бабушка. Она хотела, чтоб я был либо военным, либо врачом. Это я сейчас понимаю, что лучше было бы - военным врачом, а тогда выбор был такой.
Я, конечно, знал, что состояния военным: настоящая мужская профессия - не булки же печь.
Еще рассказы о сыне директора в интернате подтолкнулы. Он был военным: романтика, ВДВ ...
Сейчас романтика: лежишь себе - бывает, что-то Просвистела, прилетели ...
ОБ АРМИИ И честь мундира
На войне другой мир, другие ценности. Там - деньги, а здесь - братство, жизнь.
На войне отношение к жизни очень изменилось. И к миру тоже. Осознание того, что ты можешь спокойно идти, и тебя никто не застрелить, рядом ничего НЕ разорвется - это ценно.
И еще поменялось отношение к армии. И у меня, и у людей.
Было такое время, когда думалось, что армия - это просто атрибут. Какой там атрибут государственности? Флаг, герб. А одним из атрибутов должна быть армия. В Сан-Марино армия - 50 человек. Я думал, что и мы скоро будем, как Сан-Марино. 50 человек: барабанщики, оркестр ... Думали, что воевать будем в миротворческих миссии.
А тут пришлось в Украине воевать. И главное, с кем ?!
Здесь я узнал, что такое настоящее Солдатское братство. Для меня это десантные войска. Даже не "десант", а десантник, пехотинец, Артиллерист. В любой области военный военному всегда рад, всегда поможет. Все побратимы. А раньше все были сами по себе.
Ещё честь мундира. Теперь есть истинное понимание, что это такое. Мы мундир отстояли и Отстаивая.
Когда в военных ценностях нам говорили в училище, это были абстрактные понятия. А на войне они проявляются во всём. Ты должен нормально выглядеть, вести себя, соответствовать, показывать пример. Ты военный - что в форме, что без формы.
 

     

В этом батальоне (122 бат, 81-я бригада стояла на "промке" летом и в начале осени – УП) служит много людей из Донецкой области. Авдеевские тут служат. Они про настроения людей рассказывают. Местные, когда были под сепарами, на себе почувствовали, что это такое, когда машины отжимают. У нас такого произвола нет.

Мы заезжали и видели, как с российской стороны стоят минометчики и лупят по нашей территории. Мы видели их позиции в бинокль. А стрелять нельзя.

27 января 2015 года нас кинули в Водяное под Донецкий аэропорт. Это было уже после обрушения терминалов.

Наши ребята тогда оттуда выходили, некоторые шли через нас.

Одни говорили ,что если бы дали им подмогу, они продержались бы дольше. Вторые – что было бессмысленно держать так долго терминалы. Не всех надо было слушать, конечно. Но были те, чья информация была полезна. Они по-военному, без эмоций, четко говорили где противник, сколько человек, какие у них огневые средства.

НА ВОЛОСКЕ

Это было лето 2014 года, в Мариновке. Мы стояли на открытой позиции на высоте, не прятались. В нашу сторону вышла большая группа. Шли расслабленно, поэтому мы подумали, что это наши. Если бы сепары, то маскировались бы, стреляли бы по нам.

Идут, смотрят на нас, мы – на них. Ничего понять не можем. И тут старший говорит: "Это к нам подмога пришла, 100 с чем-то человек. Иди, приведи их".

Я поехал на БТР. Подъехал поближе, но машину спрятал, чтобы не подбили. Они БТР не видели. Пошли моим отделением, втроем. Дважды выходили, потому что по нашим "гостям" ударил их же миномет, часть людей разбежалась.

В общем, подошел – их во "встречной" группе было человек пять, остальные уходили. Вижу – не наши. По лицу ж видно… шучу (улыбается). На самом деле у них были белые повязки, казачьи шапки. У одного повязана георгиевская ленточка. С ними был поп, наверное они его охраняли.

Повезло, что я был, так сказать, в неуставной форме одежды: футболка грязная гражданская, борода, шлёпанцы. Пришлось включать обаяние и рассказывать им басни. Я хотел их немного выманить поближе к нашим позициям, чтобы наши могли их видеть и стрелять с горы. Наши выжидали – боялись нас зацепить. Сейчас бы точно стреляли, я уверен.

Три наших человека сидели на хребте, а остальные на высоте стояли. Всё, думаю, хотя бы до этого бугорка доведу "гостей", всё меньше бежать. В шлепанцах-то сильно не побегаешь. Говорю: "Идем, наваляем этим укрофашистам".

Они говорят: "Нет, не пойдём. У нас другие задачи. Мы назад". Я говорю: "Да погнали, пока их мало". "Нет, – говорят, – ты что! Сейчас по ним стрелять будут".

В общем, все начали уходить, а один стал меня держать. Я с этим остался и говорю: "Ты что, мне не веришь, я чуть ли не брат твой. Давай, – говорю, – хочешь, автомат тебе отдам". Тот: "Давай".

     

Думаю, вот зачем я это сказал... Но автомат отдаю. И всё это время рассказываю ему, что я свой. Он ведёт меня. Я уже дошел до конца дороги, дальше обочина. Дохожу, гранату достаю: "Вот, еще граната есть". А он в меня целится – думал, всё, сейчас шмальнет. "Давай гранату сюда", – говорит. Я ему: "На, держи".

И он делает грубейшую ошибку – он должен был позвать хоть одного товарища. Сглупил, хотел в героя сыграть. Берет автомат, перекладывает из руки в руку. Я ему гранатой в лицо, чеку выдернул и побежал.

Вот на этот первый щелчок, развернулись остальные боевики, которые уже отошли метров на 200-300. Конечно, начали стрелять.

Я как сайгак бежал – обувь же неподходящая. Больше я шлёпанцы не ношу.

Добежать должен был до холма. И тут как в фильме – пули слева, справа, на горбике, где мне пробегать – автоматная очередь. Думаю, ну, всё. Добежал целый, нырнул в убежище, начинаю отползать и кричу своему сержанту: "Давай! Не наши". (В том бою, по словам замкомбата Чибенеева майора Ярослава Калашника были убиты 75 боевиков – УП).

В общем, мне просто очень повезло.

Потом мы узнали, что это была пятая рота – вся. Спасибо товарищам "ополченцам" – оставили свои радиостанции.

(Этот эпизод стал одним из поводов для награждения звездой героя  – УП)

О СТРАХЕ

Когда это со мной происходило, я не успел испугаться. Надо было быстро думать, что делать.

Страшно стало, когда мы уже знали, что выходим из окружения в районе границы в 2014 году. Счет шел на дни и часы. "Самара", комбриг, дал команду нашей высоте – уйти в тыл.

     

И вот тогда стало страшно: столько всего прошёл – и тут на тебе, может случайная какая-то фигня, какая-то шальная пуля прилететь.

Лежишь и думаешь "хоть бы ничего этого". Сидишь без дела и начинаешь себя накручивать, что "сейчас точно нас накроет".

Второй страх – это возвращение в зону АТО. Ты уже знаешь, что тебя ждёт, что тебя могут убить. Это как второй прыжок с парашютом. В первый всё любопытно. А второй – уже страшно, потому что ты уже помнишь-то "первый раз".

О СНАЙПЕРАХ

После Водяного меня вызвал комбриг и говорит: "Согласен на роту снайперов?" – "Согласен, конечно". До этого я был комвзвода, и в "Фениксе" замкомроты. А это была новая и интересная работа.

В этом деле очень важна выдержка. Ей я уже на войне учился. И, может, немного смелости. Как говорится, удача улыбается храбрым.

Надо помнить, что это просто работа. Мы видим цель ближе всех. Но об этом лучше не думать. Это противник. Он стреляет и будет стрелять. Уже не думаешь, что у него жена и ребёнок.

     

В первую кампанию я понял, что если хорошо работает снайпер, он может держать в напряжении весь батальон. Ты стоишь напротив посадки, боишься, что тебя видят в оптику и сейчас по тебе стрельнут. Психологически это очень давит.

Это очень деморализует личный состав: если снайпер отработал по тебе, то всё, ты думаешь "всё, он меня видит, точно видит, надо что-то делать".

И здесь на "промке" моя рота хорошо себя проявила. Я просто помню тот уровень, который был у них раньше – и как сейчас они работают. Я доволен.

Конечно, об этом судить комбригу 81-й и комбату 122-го батальона. Потом в конце узнаем, как и что мы наработали. Но я доволен.

НАГРАЖДЕНИЕ

Об этом я ничего не знал до самого Крещатика. Меня вызвали и сказали быть в Киеве в определенное время.

Выбрался из АТО с помощью комбата 122-го, комбрига 81-й бригады, наш комбриг 79-й – помог добраться до Николаева. Я переоделся и поехал на Киев.

И вот Майдан, вызывают меня. Меня учили: по-военному подойти, доложить. Всё, как учили, на рефлексе сделал. Вот, дали (звезду Героя – УП) – и ты стоишь и не знаешь, реально это или нет. Больше и сказать нечего.

После этого жену видел, и на следующий день я уже в Авдеевке был.

Я не мог долго задерживаться. Я завёл сюда, на "промку" своих людей и должен отсюда их вывести. А то, как это? Я получил награду и всё, пацаны, сидите, пока сидится?

Нужно сидеть вместе с ними и вывести их отсюда.

КАТЯ ЛУЦИК
20 лет, родом из Хмельницкой области. Медик, 122 батальон, 81 бригада
Исполняющий обязанности начальника медицинской службы батальона. Заочно учится в Хмельницком национальном университете по специальности врач-реабилитолог, закончила третий курс.
 
Катя, несмотря на тяжелые военные условия, всегда улыбающаяся, с макияжем, маникюром. Для нее драке на "промци" даже выделили отдельную ячейку.
Там живут Катя, огромные коробки с лекарствами и ее маленький кот Хантер, которого ее подарили бойцы. Несмотря на молодой возраст, все ребята ее очень уважают и слушаются. А еще ее очень берегут.
Первый раз в АТО я поехала волонтером в 18 лет. Я была на учебе, училась медицине. Когда выпадала практика или каникулы - ездила в АТО с нашим 8-м полком спецназа. У меня там старший брат служил. Сейчас я его к себе в батальон забрала, чтобы быть вместе.
Когда обучение закончилось, я устроилась на работу в областную больницу в Хмельницком. Для оформления я должна была пройти комиссию в военкомате, ведь мы военнообязанные.
27 июля 2015 я пошла на комиссию и спрашиваю военкома: "А вы девушек служить берете?" Он говорит: "А ты хочешь?" Говорю: "Да". - "Ну, собирай вещи, завтра едешь". Я говорю: "Как завтра? Дайте хоть вещи собрать, то купить!"
Это было в четверг, а во вторник я уехала.
Честно говоря, я вообще думала, что бойцам зарплату не платят. Потому что перед выездом я снимала деньги с карточки, с собой брала, форму, берцы - все покупала.
Первых раненых я увидела, еще когда была волонтером. Мне не было страшно, потому что я училась на операционную сестру, неоднократно видела операции, переломы, кровотечения, раны после аварий.
Когда видишь рану, не думаешь об обстреле. В первую очередь - спасти жизнь.
У нас есть точки эвакуации, ребята пытаются раненых доставлять туда, а оттуда мы забираем их на машине.
Иногда бывает, я еще в дороге перчатки надеваю, а мой санинструктор набирает обезболивающее. У меня все ребята подготовлены. Знают, как жгуты накладывать. Я их заставляла тренироваться. Даже жаловались: "Оно нам уже сниться будет".
Я уверена в них на 100%. Перед выездом на "ПромКом" у каждого было по три жгута.
О девичьем военной жизни
Сначала, когда я пришла в батальон осенью 2015 года, какие-то ухаживания были, но потом ко мне привыкли. Сейчас ребята говорят: "Ты нам сестра, нет, даже брат".
Но, не дай Боже, кто-то обидит - я не знаю даже, что они сделают. Заступаются, переживают. Всегда спрашивают, что надо.
На какой бы выезд мы не выезжали, сколько ездили по полигонам, даже в палатках пытались оградить мне отдельный уголок. Ребята понимают, что я одна ... У нас по этому поводу проблем нет.
 
И на маникюр, и в парикмахерскую комбат отпускает - понимает. Ногти покрываю гель-лаком, раз в месяц на коррекцию вырываюсь. Мастер по маникюру, в отличие от многих, очень поддерживает.
А на счет работы, то нет разницы, какой ты пола. Если что-то сделаю не так, так же получу нагоняй от комбата, как и ребята. Без поблажек. Когда наоборот, то так же - похвалят.
Однако ребята все равно пытаются мне то сладенькое из города привезти, или что-то, что нужно.
Почти все ребята называют меня "малая". Я действительно самая молодая в батальоне - по возрасту. Вот и зовут меня "Малая", "Катюша" - как угодно.
Самые страшные
Самое страшное, когда ты едешь на вызов о "300", приезжаешь - и понимаешь, что он уже погиб, и ты не можешь ничем помочь. Хотя и реанимацию иногда проводим, адреналин кололи ...
Насколько это горько, когда стоит весь его подразделение и все его взвод за моей спиной. И я закрыть ему глаза, обернуться и сказать им, что он "200". Это так трудно! Люди рассчитывают, они же зовут меня, надеются ...
Я всегда на связи, хожу с рациями даже в душ. По рации поступает вызов. Если раздается специальное кодовое слово, я сразу по рации вызываю водителя, и мы на Saxon выезжаем.
Рюкзак неотложной помощи всегда лежит в машине, и на стенках карманы - все препараты, перевязочные, то есть все, что нужно в самую первую очередь. Броник взяла и поехали.
  
То, что было, вытаскивала парня 2 метра ростом. Это был наш первый ранен на "промци", мы еще не наладили систему эвакуации.
У него была пробита шейная артерия, то есть довольно тяжелое. Я его под руки взяла: одной рукой артерию зажала, а второй тяну. Конечно, я дотянула. Мокрая была, язык на плечах, но дотянула ... Живой (улыбается). Прошел в госпитале реабилитацию - и снова приехал.
Комбат предлагал мне поехать на ротацию, но ребята не отпустили: "Да ты что, куда? Не уезжай". Они рассчитывают на меня.
Во время обстрелов спишь по 3-4 часа. Чтобы отдохнуть, стараюсь переключаться: наушники в уши и включаю музыку, иногда кино.
Но если бы не было Хантера (котенок, который Кати подарили бойцы - УП), было бы труднее. Я постоянно с ним играю. Бывает, что придешь раздражительная, сядешь, а оно прибегает такое хорошее, начинает играть. Конечно, это успокаивает.

      

 

     

 

 

    

О реакции родителей

Я поздний ребенок, у меня с братом 15 лет разница. Он с 18 лет контрактник. Был в миротворческих миссиях, и с первого дня в АТО. А я всегда была домашним ребенком, постоянно у родителей.

Когда сказала, что иду служить, мама не поверила, а потом - в слезы. Папа даже накричал на меня, собирался идти к военкому говорить, что это я погорячилась. Но я им объяснила, что хочу уйти.

      

Сначала был шок. Сейчас очень поддерживают, гордятся. Переживают, конечно. Переживают, по сто раз звонят. Я их понимаю. Поддерживают как могут, молятся постоянно.

Родители чаще мне звонят, чтобы расспросить о брате. Это парень, он не будет так говорить с мамой, как я.

ОБУЧЕНИЕ

Я учусь на заочном. Приезжаю домой на сессии. В университете почти все благодарят, расспрашивают.

Благодаря технологиям могу учиться даже на войне. Абсолютно все материалы в электронном виде. Мне постоянно из института сбрасывают программу, мы пишем контрольные работы - соответственно, после каждого курса мы пишем летнюю. Все в электронном виде.

Там относятся ко мне с пониманием. Они садятся дома вечером, в свободное от работы время, когда они могли бы отдыхать, вычитывают мои работы. Когда я писала летнюю работу - давали советы. Они все понимают.

Планы на будущее? Пока решила подписать контракт на полгода, а там увидим. Если этот батальон еще будет выезжать на боевые выезды, то я хочу быть с этим батальоном. А если нет, то ... Посмотрим.

В дальнейшем постоянно служить я пока не планирую.

Если все будет продолжаться долго, даю себе максимум два-три года - а потом вернусь в мирную жизнь.

36782 dd06 mm12 yy2016 2016 декабрь грудень зима фото галерея зона АТО бойцы день защитника Украины 36782 dd06 mm12 yy2016 2016 ltrf,hm uheltym pbvf ajnj ufkthtz pjyf FNJ ,jqws ltym pfobnybrf Erhfbys 36782 dd06 mm12 yy2016 2016 декабрь грудень зиьа фото галерея зона АТО бойці день защитника Украині